Насмерть - Страница 67

Судя по тому, что увидел в окно «Комбата», этот «посад» — брат-близнец Нефтянки: гостиницы, постоялые дворы, какие-то мастерские, лавок и кабаков вообще полным-полно. Причем с ходу и не скажешь, чего же больше. Дома, правда, выглядят намного более запущенными, чем в Иловле, многие явно требуют косметического, а то и капитального ремонта, но и совсем хибарами их не назовешь. Вот дороги — те да, подкачали, от лежавшего тут некогда асфальта уже давно и следа не осталось — весь траками бронетехники в пыль перемололо. Так что улицы тут грунтовые: где-то щебень, где-то песок, а где и вовсе грязь непролазная. С санитарией тут вообще напряжно: помоев на улице хватает, отчего и запах соответствующий, и насекомые. По загаженным боковым переулкам неспешно и вальяжно прогуливаются жирные крысы. Вот ведь неистребимые твари! Еще в Червленной мне Костылев рассказывал, что после Большой Тьмы кошек и собак в некоторые районы завозить пришлось, как в свое время в Ленинград после снятия блокады. Поели человеки своих четвероногих «братьев меньших». А эти падлы сами плодятся. Ну, и оборванные и грязные донельзя нищие, тоже красоты пейзажу не добавляют и воздух не озонируют.

На улице, кстати, многолюдно и народец бродит самый разный, от вполне благообразных торгашей или мастеровых, до разбойного вида бродяг, в грязных, пыльных, вытертых и выгоревших длиннополых плащах, и при оружии. У многих налицо признаки слабой и средней «лучевки», причем в самом прямом смысле: волос на головах нет совсем, кожа в зарубцевавшихся язвах и струпьях, физиономии темно-бордового, почти свекольного цвета и шелушатся, будто их хозяева под палящим солнышком часиков этак на десять задремали. Красавцы. И главное — их много. Похоже, те, кто составлял аналитическую справку по банде Полковника, в той ее части, что касалась количества его головорезов, здорово промахнулись. Глядя по сторонам, лично у меня складывается впечатление, что шесть-семь сотен стволов — это только личный отряд Полковника, те, что в крепости на территории бывшей военной базы живут. А в городке вокруг — еще примерно столько же, а то и больше. И, кстати, вот как раз вся эта рвань приблудная по внешнему виду и экипировке здорово напоминает тех гавриков, которых мы в Ольховке уконтрапупили. А что? Не исключаю, что Полковник туда кого-то из этих ухарей и заслал. Там же все на мази было, особых проблем не ждал никто: пограничники на войну укатили, а наличия отмороженного омоновского «прапора» со товарищи там и ожидать никто не мог. За что и поплатились. Но сейчас не об этом, а о том, что в случае необходимости Полковник сможет поставить под ружье не неполную тысячу, а примерно две — две с половиной тысячи бойцов. И пусть даже половина из них будет иметь подготовку не лучше чем у ополченцев из Нефтянки, это все рано серьезная разница, из-за которой можно очень крепко просчитаться, например, при подготовке операции по уничтожению здешней бандитской вольницы.

Легенду свою я Полковнику изложил еще в пути, подробно и в красках. Местами специально приврал, кое о чем умолчал, кое-где даже самому себе слегка противоречил. Словом, сделал все, чтобы история выглядела максимально правдоподобной, живой, а не заученной наизусть, ведь никто незнакомому человеку всей правды вот так, с ходу, не выложит. Похоже, тот купился. Хотя, когда имеешь дело с такими как Полковник, сложно сказать что-либо определенное. Но, как бы то ни было, доехали без происшествий. На постой нас разместили в одном из многочисленных постоялых дворов в «посаде», буквально метрах в тридцати от крепостного рва и примерно в сотне от центральных ворот. В саму крепость, понятное дело, не пустили, что неудивительно. Не идиоты же они — пришлых чужаков в самое сердце базы запускать. Ну, а мы ребята не гордые, и снаружи перекантуемся. Сказав на прощание, что подумает по поводу найма моего отряда и, когда примет какое-то решение, пришлет за мной посыльного, Полковник, сопровождаемый своим грохочущим и воняющим выхлопом конвоем, укатил в сторону ворот. А мы остались обживаться.

Доставшийся нам в качестве временного пристанища постоялый двор назывался «Одноглазый медведь» и роскошью явно не блистал. Такой, средней руки гадючничек, в меру грязный, в меру запущенный и не шибко дорогой. Ну, и постояльцы — соответствующие. По всему видно — не «Псарня» и даже не «Роща», тут вещи без присмотра оставлять точно не стоит. Ты и отвернуться-то толком не успеешь, а у них уже быстрые ноги вырастут. Но, судя по уверениям хозяина — неопрятного жирного колобка с несколькими сальными прядями неопределенно-пегого цвета волос, зачесанных вперед в безуспешной попытке спрятать под ними конопатую лысину, из закрытых номеров и оставленных на платной охраняемой стоянке машин, вещи не пропадают. Ню-ню, посмотрим. Если соврал — ему же хуже.

К моему удивлению, думал Полковник недолго, едва за окнами начало смеркаться, как за мной уже примчался посыльный на небольшом, отчаянно тарахтящем двухместном багги. Надо же, какая честь! Тут идти-то метров сто, а за мною транспорт с шофером шлют. Обалдеть! Ну, раз приехал, значит, собираться нужно. Выдвигаться решил налегке. Посреди вражеской военной базы, случись что, меня не то что автомат, но даже и танк не спасет. А значит — нет ни малейшего смысла тащить на себе слишком много — «Кенвуда» и «стечкина» за глаза хватит. Двадцать патронов в пистолете, еще двадцать — в запасном магазине. Застрелиться — за глаза хватит! И нож в кожаных ножнах на поясе — сеппуку делать… Вот рация — обязательно нужна, без связи никак.