Насмерть - Страница 34

По оружию и боеприпасам у нас особых проблем не было, на этом югороссийская армия не экономила, и склад РАВ, доставшийся нам в наследство от убывших на фронт пограничников еще полтора месяца назад, был забит под завязку. Разве что пришлось немного подсуетиться и выбить через Исмагилова «Винторез» для Руслана. Работать нам, возможно, придется не только в чистом поле, но и в населенных пунктах, или их развалинах. Тут условно бесшумная винтовка в руках опытного снайпера совсем не лишняя будет. Здорово я пожалел о том, что так и не смог сманить к себе в отряд отчаянного артиллериста Диму У-Два. Этот виртуоз-зенитчик, в комплекте с самой зениткой ЗУ-23, разумеется, да с тремя толковыми помощниками в расчете мог бы здорово повысить нашу боевую мощь. Но — не судьба, да и от идеи брать с собою грузовик мы все равно отказались. Придется довольствоваться спаркой КПВТ-ПКТ на БТР-80 и «Утесом» «свинобраза», что, если вдуматься, тоже очень немало. Да и в выстрелах к РПГ-7 мы себя ограничивать не стали. Так что, если возможный противник на нас танки не двинет — то отобьемся, по крайней мере, я на это надеюсь.

Отъезжавший на несколько дней в Ростов для утрясания всех организационных вопросов Исмагилов вернулся не как в прошлый раз, на разъездной машине штаба Бригады в Иловле, а на бронированном «Тигре» с ростовскими номерами. И с весьма серьезным сопровождением из двух похожих одновременно и на БРДМ, и на допотопный БТР-40 бронемашинах. Я такие, помнится, пару раз видал еще в прошлой жизни, назывались они, по-моему, «Выстрелами». Делали их вроде для погранвойск, потом несколько штук в Чечню присылали, для обкатки в боевой обстановке, но что-то они военному люду не шибко понравились, и на том все дело и заглохло. А тут — гляди-ка, всплыли из небытия, да еще и во вполне работоспособном состоянии. Удивлялся я этому «параду» не долго, ровно до того момента, как пара дюжих хлопцев в черной эсбэшной форме и беретах, увешанные оружием и снаряжением, будто новогодние елки, начали выгружать во дворе нашей казармы содержимое десантного отсека «Тигра». Буквально за пару минут они выложили на крыльцо у моих ног десяток небольших, но явно увесистых кожаных мешков-чувалов, аккуратно прошитых по верху стальной проволокой и опечатанных маленькими свинцовыми печатями. На тугих боках белой краской по трафарету видна слегка уже затертая, но вполне читаемая надпись: Turkiye Cumhuriyet Merkez Bankasi. Ага, понятно, выбил-таки Олег из своего руководства для нас трофейных турецких денег для обеспечения легенды.

— Ну, что, мародерская твоя рожа, принимай, — Олег кидает мне кошелек, больше похожий на прочный кожаный кисет. — Получи, что называется, и распишись.

Я автоматически ловлю его одной рукой и едва не роняю на землю, уж больно неожиданным оказывается несоответствие скромных размеров и вполне приличного веса. Развязываю шнуровку на горловине и высыпаю на ладонь несколько крупных золотых монет. Точно, куруши, те самые, что в Югороссии почему-то называют турецкими пиастрами, или просто пиастрами. Или куруши только серебряные, а золотые турецкие монеты как-то иначе называются? Алтыны, там, или вообще империалы… Черт его знает! Мне-то, собственно, не все ли равно? Золото, оно золото и есть, как ни обзови. Или все-таки стоит у Исмагилова этот вопрос уточнить, так, на всякий случай. Хотя, похоже, туплю я не по-детски, совсем закрутился. Тут ведь и гадать нечего, достаточно просто немного к монетам приглядеться. М-да, чтобы не разглядеть на аверсе словосочетание Turk Lirasi — это совсем слепым нужно быть. Значит — лиры. Ну, пусть будут лиры.

— И что, во всех мешках, такие же?

— Ага, чичаз! — ухмыляется Исмагилов, — губу назад закатай, а то грязным берцем нечаянно наступишь! В остальных — серебро и меди немного. Вы ж, мил друг, все-таки не хранилище Государственного банка в Тбилиси ограбили, а всего лишь небольшое отделение в Хачмазе. Так что, скромнее нужно быть. К тому же, поверь, по меркам Пустошей сумма у вас на руках и так будет более чем приличная. Главное — не прое… Ну, ты меня понял.

Чего уж тут непонятного? Чувствую, за каждую потраченную копейку, тьфу, блин, в смысле, каждую пара придется потом длинный отчет строчить на тему «Были ли эти траты действительно необходимыми и не является ли данный расход средств нецелевым?». Знаю я этих крысюков тыловых, всю душу вымотают!

Едва мы с бойцами охраны и Олегом успеваем перенести полученные от государства «несметные сокровища» в мой кабинет и закрыть их в тяжелый, словно танк, и явно не только времена Советского Союза, но и царское время помнящий облупившийся сейф, как, едва не сорвав с петель входную дверь, в комнату вламывается запыхавшийся Курсант.

— Командир, слушай, ну какого хрена! Позвони Лапшину, пусть со своими демонами разбирается! Это ж уже вообще ни в какие ворота не лезет!..

Ой, мать же твою за ногу, ну чего у них там еще произошло?! Господи, ну когда ж этот дурдом, с цирком скрещенный, закончится?!!

Как известно, надпись на том самом, легендарном, известном всем кольце царя Соломона гласила: «Все пройдет. И это тоже пройдет». Закончилась, наконец, и неделя сборов в путь, заполненная суетой, неразберихой, нервотрепкой и прочим бардаком, который, как мне кажется, был вечной и неотъемлемой частью русской армии во все века. Все необходимое снаряжение и все припасы были упакованы и уложены в машинах, сами машины — отремонтированы и заправлены, бойцы — экипированы, вооружены и смертельно опасны. Словом, в полном соответствии с заветами прусского Великого молчальника, последнюю пуговицу мы пришили — можно и на войну.